ИНФОРМАЦИОННО-ТЕХНОЛОГИЧЕСКАЯ
ЗАВИСИМОСТЬ ЧЕЛОВЕКА В НОВОЙ РЕАЛЬНОСТИ:
санитарно-гигиенические аспекты 

Ссылка для цитирования

Дружилов С.А. Гигиенические аспекты информационно-технологической зависимости человека в новой реальности // Гигиена и санитария. 2019; 98(7): 748-753. DOI: http://dx.doi.org/10.18821/0016-9900-2019-98-7-748-753

http://doi.org/10.18821/0016-9900-2019-98-7-748-753  ( увы,  — не четко работает…)

Работающая ссылка на полный текст статьи (в формате pdf) на сайте журнала

Текст статьи в библиотеке «Киберленинка» (кликни на предыдущую фразу)

Аннотация
Распространение информационных технологий приводит к негативным последствиям, связанным с влиянием на здоровье индивидуума и на общественное здоровье. Появились новые поведенческие зависимости – информационно-технологические. Объективные причины их появления – в изменениях, происходящих в социуме. Они связаны с информатизацией и глобализацией постиндустриального общества. Меняются критерии избыточного использования Интернета. Виртуальное пространство предстает значимой частью жизненной реальности. Повсеместным является регулярное пользование Интернетом. Навязываемые посредством информационных технологий образ жизни и мировоззрение могут быть разрушительными для личности.
     Целью статьи является рассмотрение воззрений на зависимость человека от Интернета, рисков аддикций, а также возможностей возникновения психологического неблагополучия в результате воздействия информационных технологий. Представлено современное понимание феномена информационно-технологических зависимостей. Выделены два концептуальных подхода к рассмотрению феномена: как психической патологии и как состояния человека в континууме его нормального поведения в новых жизненных реалиях. Приводятся статистические данные, характеризующие проникновение соцсетей в российское общество и количественные характеристики использования Интернета.
Компьютерные технологии могут быть для человека «психическим убежищем». Однако социальные сети обеспечивают пользователям изоляцию в их собственных социокультурных оболочках. Изменились границы нормы и патологии использования Интернета. Индикаторами перерастания увлеченности Интернетом в аддикцию является изменение мотивов и целей его использования. Фактором риска для психологического благополучия человека является подверженность манипулятивным информационным воздействиям в Интернете. Соцсети являются пространством и средством таких воздействий.
В статье приведено различие между здоровым и нездоровым пользованием Сетью. Показано, что опасность для большинства пользователей Интернета представляют не аддикции, а подверженность информационо-психологическим воздействиям. Раскрывается, что в соцсетях заложена возможность целенаправленных воздействий.

Введение
     К основным факторам, определяющим вероятность развития нарушений здоровья человека, наряду с генетическими предпосылками, относят образ жизни и поведение индивида, качество его жизни, а также окружающую среду. Проблема обеспечения необходимого качества и безопасности окружающей среды становится всё более актуальной, что связано непосредственно с интенсификацией техногенного развития [1]. Важной составляющей окружающей среды является современная информационная среда, оказывающая существенное влияние на человека [2].

     Распространение новых коммуникационных технологий на базе компьютерных устройств, подключаемых к Интернету, существенно увеличивая возможности использования информации, имеет и ряд негативных последствий, связанных с влиянием на здоровье индивидуума (соматическое и психическое) и на общественное здоровье. При этом, как отмечает А.О. Карелин, часть этих последствий изучается, часть – пока только обсуждается, а часть из них, не столь очевидных, даже не обсуждается [3].
Новые технологии и условия жизни человека порождают новые факторы риска. Закономерным ответом научного сообщества является возникновение информационной гигиены как раздела профилактической медицины, связанного с коммунальной гигиеной, экологией человека, общественным здоровьем и здравоохранением [4].
Одним из негативных эффектов воздействия новой реальности на человека является возникновение зависимости от Интернета и от устройств связи с ним. M.D. Griffiths изначально рассматривал понятие «зависимость от Интернета» как подмножество более широкого понятия «технологическая зависимость». Было предложено следующее определение технологических зависимостей: это нехимические зависимости, включающие избыточное взаимодействие между человеком и техническим устройством. Технологические зависимости являются разновидностью поведенческих зависимостей [5].
Наличие феномена информационно-технологической зависимости подтверждается многими исследователями. Но нет однозначного ответа на вопрос, следует относить интенсивное использование человеком Интернета и устройств связи с ним к проявлениям патологии или же рассматривать его в континууме нормы (адаптивного или обычного поведения) применительно к информационно-технологической реальности общества.

     Пристрастие человека к Интернету и информационным технологиям имеет объективные причины в существенных изменениях, происходящих в социуме. Со второй половины XX века, как следствие второй промышленной революции, на смену индустриальному обществу в ходе его трансформации приходит новая общественная система, получившая название постиндустриальное общество, информационное общество, общество эпохи постмодерна. Широчайшая информатизация общества совпала с всемирными процессами глобализации, распространяющимися на все сферы жизни людей. Вызываемые этими процессами эффекты, негативно влияющие на здоровье человека, должны контролироваться и гигиенически нормироваться. В связи с этим Э.И. Денисов и А.Л. Еремин призывают к активизации действий гигиенистов [6]
.
Мир изменился не только технологически, но и «по-человечески»: кардинально трансформировались представления об этических, эстетических и иных нормативах поведения. В период постмодернизма отношение к феномену адекватности кардинально поменялось, и «границы дозволенного» существенно расширились [7].

     В результате развития коммуникационных технологий на базе компьютерных устройств, подключаемых к сети Интернет, произошли существенные изменения в жизни человека: с одной стороны, расширяются его информационные возможности, с другой – трансформируются потребности и мотивы человека, его мировоззрение и образ жизни. Интенсификация информационных процессов способствует развитию невротических расстройств и психических отклонений.
А.О. Карелин отмечает, что распространение новых коммуникационных и информационных технологий имеет ряд негативных аспектов, связанных с их влиянием как на здоровье отдельного человека, так и на общественное здоровье. Исследователь выделяет 6 групп факторов риска, обусловленных развитием информационного общества. В отдельную группу вынесены факторы, связанные с человека погружением в виртуальное пространство. Обращается внимание к возникновению «нарушений психики, связанных с пристрастием к сетевым компьютерным играм, заменой реальных ценностей виртуальными» [3].

   Известно, что термин «расстройство интернет-зависимости» («internet addiction disorder» – IAD) ввел психиатр И. Гольдберг в 1995 г. для обозначения некоторого выдуманного им фиктивного психического состояния человека. Симптомы состояния IAD включали «важные социальные или профессиональные действия, которые были утрачены или уменьшены из-за использования Интернета». Для постановки человеку диагноза IAD на формальном основании, как иронизирует И. Голдберг, – достаточно следующих трех признаков: 1) количество времени, которое нужно провести в Интернете, чтобы достичь удовлетворения, заметно возрастает; 2) навязчивые мысли о том, что сейчас происходит в Интернете; 3) фантазии или мечты об Интернете. Термин IAD, введённый И. Голдбергом в виде шутки, прижился и активно используется, как и его синонимы – «интернет-аддикция», «виртуальная аддикция», «нетаголизм» для обозначения расстройства поведения в результате использования Интернета и компьютера.

    В 1996 г. клинический психолог K.S. Young обратила внимание на действительно возникающую у человека зависимость от компьютеров и Интернета, представляющую нарушение (расстройство) психики и для его обозначения использовала термин «интернет-аддикция» [8]. Она же презентовала и другую дефиницию рассматриваемого психологического феномена – проблемное использование Интернета, получившую в последующие годы развитие [9] и распространение в науке [10]. К.С. Янг предложила следующие поведенческие критерии интернет-зависимости: одержимость человека Интернетом; потребность проводить в сети все больше времени; безуспешность попыток уменьшить использование Интернета; возникновение симптомов отмены при отказе от Интернета; проблемы контроля времени; проблемы с окружением (семья, школа, работа, друзья); ложь о времени, проведенном в сети; изменение настроения посредством использования Интернета.

    Таким образом, феномен зависимости человека от компьютерной техники и Интернета рассматривается с позиций психиатрии подобно наркологическим аддикциям, обусловленных психоактивными веществами (ПАВ).

   A. Hall и J. Parsons, не поддерживающие патологическую этиологию рассматриваемого феномена, обозначают его как Интернет-зависимое поведение. Авторы представляют избыточное использование Интернета «доброкачественным» расстройством, рассматриваемым ими как избираемый человеком способ замещения действий, направленных на решение проблем в реальной жизни [11]. Отметим, что определение «чрезмерное» в данном случае характеризует экстенсивное использование Интернета, но зачастую исследователи этим понятием характеризуют склонность к патологической Интернет-зависимости.

    Правомерность клинического понимания феномена приверженности к интенсивному использованию компьютерных технологий ставится под сомнение многими авторами (S.E. Caplan, А. Bianchi, J.C. Phillips и др.), отдающими предпочтение термину «проблемное использование»» Интернета [12] либо устройств связи с ним [13]. Достоинство этой дефиниции в том, что она ориентирует исследователя на рассмотрение использования человеком Интернета (либо технических устройств связи с ним) не c позиций дихотомии нормы и патологии, а в континууме от беспроблемного – к проблемному. При этом к проблемному относится любое применение технологии во вред себе или другим людям. Соответственно, избыточное использование Интернета (злоупотребление Интернетом) предстает как форма проблемного его использования [14].
При этом термин «проблемное использование» понимается достаточно широко и ориентирует на изучение избыточного использования высоких технологий как цельного феномена – вне зависимости от формы его проявления.

    Л.О. Пережогин и Н.В. Вострокнутов обращают внимание на то, что определение аддиктивной зависимости от компьютера и Интернета «требует четкого различия ее непатологических и патологических форм» [15].  М. Larkin, R.T. Wood, M.D. Griffiths пишут о том, что при анализе аддикции нужно исходить из понимания того, что зависимость человека от чего-либо формируется в системе «личность – активность/вещество – культура» [16].

    Согласно принятым медицинским критериям (DSM-5, действующей МКБ-10 и новой ее версии МКБ-11, которая будет принята 2019 г. и вступает в действие в 2022 г.) интернет-зависимость не выделяется в отдельную рубрику, поскольку расцениваются как частное проявление других синдромов.

    В.А. Солдаткин с соавторами обращают внимание на четыре группы концепций (медико-биологические; социально-культурные, психологические и комплексные), объясняющих формирование феномена, обозначенного ими как компьютерная зависимость (КЗ) [17].

    Можно выделить два концептуально различных подхода на рассмотрение феномена КЗ как: а) психической патологии, которой соответствует медицинский диагноз; б) формы проявления состояния человека в континууме его нормального поведения в новых социальных и информационно-технологических реалиях.

     В медико-биологическом подходе (по обозначению В.А. Солдаткина), а в большей степени, в медицинском (преимущественно – психиатрическом) подходе преобладают сторонники присвоения КЗ статуса официального диагноза. Они относят рассматриваемый психический феномен к нарушениям контроля над импульсивностью (DSM-IV) или расстройствам привычек и влечений (МКБ-10).
Диагностическая модель КЗ базируется на критериях гемблинга (лудомании) – патологической склонности к азартным играм (F63.0 по МКБ-10). Подразумевается, что клиническая картина и стереотип развития влечения к азартным играм и навязчивого желания выхода в Интернет – одинакова.
Феномен КЗ рассматривается и как неадаптивный способ защиты личности, реализующийся в иллюзорно-компенсаторном поведении человека, которое также зачастую сводится к официальному диагнозу: уход от объективной реальности, позволяющий отложить решение жизненных проблем, трактуется как болезнь зависимого поведения (F63.8 по МКБ-10).

    С психоаналитической точки зрения компьютерные технологии могут становиться для человека своего рода «психическим убежищем» [18], но это не обязательно проявление патологии личности. Следует учитывать, что Интернет не только предоставляет возможность такого «убежища», но и в социальных сетях обеспечивает пользователям изоляцию в их собственных социокультурных «коконах» посредством целенаправленно организованных фильтров информации [19].

     Согласно социально-культурному подходу, то, что называют «зависимостью» от компьютера, предстает не как психическое или поведенческое расстройство, а как глобальный социокультурный феномен, сутью которого является не столько «бегство» человека в виртуальную реальность, сколько расширение за счет нее своей привычной действительности [17].

    В новых информационно-технологических реалиях смещаются границы нормы и патологии: теперь широкий круг общения возможен и у человека, не отрывающегося в своем доме от компьютера; а то, что прежде считалось импульсивным поведением – расценивается как жизнь на «волне современности» [20, 21].

    Возникновение постиндустриального, информационного общества обозначается как эпоха постмодерна. Она является следствием научно-технической революции, развития средств передачи информации, появления глобального информационного пространства. Современного человека окружает не столько реальность, сколько информация об этой реальности – с разной степенью достоверности. Интернет является одновременно отражением и воплощением этой эпохи.

     «Постмодернизм» – термин, обозначающий структурно сходные явления в мировой общественной жизни, культуре и самосознании людей, распространяющиеся со второй половины XX – начала XXI века. Выступая в качестве мировоззрения информационного общества, постмодернизм является отражением его реалий и проблем.
Постмодернизм характеризуется следующими чертами: плюрализм и фрагментарность культуры; вытеснение реальности и стирание различий между реальным и воображаемым; возникновение новых форм достижения социальной идентичности; неопределенность действительности, стирание пространственных и временных границ; плюрализм мировоззрений и др. [22].
Обществу эпохи постмодерна присуща сетевая организация (экономики, финансовой системы, рынка, средств коммуникации и др.). Сеть предстает как особая форма социального устройства в эпоху информационного общества. Термином «сетевое общество» описывается общество в целом, а не только виртуальное пространство.

     Возникновение новых форм поведенческих зависимостей человека связано с широким распространением глобальной сети Интернет, возникновением на его основе социальных сетей (соцсетей) и появлением доступных для многих людей мобильных устройств связи с Интернет.
Данные Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), свидетельствуют, что 81% россиян (не дифференцированно по возрасту) пользуются Интернетом, в том числе 65% из них выходят в сеть ежедневно (Пресс-выпуск № 3767, 20.09.2018). По информации с портала «Statista», в России проникновение соцсетей в общество оценивается в 47% (почти половина населения), аккаунты в них имеют 67,8 млн россиян. В качестве основной цели использования Интернета называют «участие в соцсетях» 78% от численности населения, использующего глобальную Сеть [23].

    То, как часто люди «выходят» в Интернет, в соцсети, зависит от возраста. По данным ВЦИОМ почти половина взрослых (т.е. старше 18 лет) россиян пользуются хотя бы одной из соцсетей каждый день, а две трети – раз в неделю. В возрастной группе 25-34 года ежедневно пользуются соцсетями почти 70%, а среди тех, кто относится к возрастной группе 18-24 года – таковых более 90%; в этой же возрастной группе многие молодые люди (71%) проводят в Интернете более 4-х часов в день. По данным Международного агентства We Are Social (сайт web-canape.ru), россияне (в среднем) ежедневно проводят в соцсетях 2 часа 19 минут. Всего же в Интернете среднестатистический россиянин находится 6,5 часов в сутки.

    Очевидно, что в условиях новой информационно-технологической реальности должны измениться критерии «чрезмерного» использования Интернета. Новые технологии и условия жизни общества порождают новые факторы риска. На основе понимания этого зарождается информационная гигиена (ИГ) как новый раздел профилактической медицины [4], связанный с экологией человека, гигиеной и физиологией труда, общественным здоровьем и здравоохранением, социологией, безопасностью и пр.

    Основные понятия и определения информационной гигиены введены и обоснованы в работах А.Л. Еремина, в которых рассматриваются проблемы влияния информационной среды на здоровье человека. Обращается внимание на проблемы нормирования информационных воздействий на человека, а также на необходимость мониторинга и эпидемического анализа влияния информационной среды на общественное здоровье [24].   В дальнейшем формирование ИГ как научного направления связано с публикациями Э.И. Денисова с соавторами. В качестве цели ИГ определяется предупреждение влияния неадекватной (негативной, избыточной и др.) информации на здоровье как физическое, психическое и социальное благополучие человека, профилактика информационно-обусловленных заболеваний, ограничение загрязнения информационной среды. Отмечается, что основной задачей ИГ является регулирование информации для населения, особенно для уязвимых его групп [25].

 Обсуждение

      Изменения, происходящие в окружающей человека реальности, которая стала «информационной», требуют изменений критериев «избыточного использования» Интернета и средств связи с ним. В начале XXI века полагали, что человек становится «интернетоголиком», если он проводит в Сети 38 часов в неделю. Через два десятилетия, когда информационные технологии получили повсеместное распространение, такое суждение предстает как анахронизм. Статистика говорит, что каждый среднестатический россиянин в 2017-2018 гг. находился в Интернете 6,5 часа в сутки, или более 45 часов неделю.
В Интернете люди совершают покупки, заказывают услуги, покупают билеты, выполняют коммунальные платежи, бронируют гостиницы, устраивают телеконференции и пр. Сегодня виртуальное пространство предстает уже не как имитация объективной реальности, а как ее часть, причем чрезвычайно значимая для людей. Регулярное пользование Интернетом, его исключительная важность для человека – это стало органической составляющей современного образа жизни. Поэтому фактор времени, проведенного в Сети, не может быть основным или единственным критерием зависимости (аддикции) человека от Интернета и технических средств связи с ним. Более важным является изменение мотивации и целей использования Интернета.

    С развитием технологий и изменений в обществе границы нормы и патологии сдвигаются, и то, что прежде выглядело как аддиктивное поведение, сейчас может быть проявлением современного образа жизни [7, 20, 21].

    В психологическом плане увлеченность Интернетом перерастает в патологическую зависимость (аддикцию) тогда, когда человек начинает замещать удовлетворение своей реальной жизненной потребности – новой, «сверхценной» потребностью, связанной с использованием компьютерных технологий и интернет-ресурсов и доступом в виртуальное пространство, позволяющим в иллюзорно-виртуальном ключе избегать проблем. Поэтому патологическая зависимость (аддикция) человека может определяться, согласно Л.О. Перегожину, «через поведение как систематическое повторение действий, сосредоточенных на узконаправленной сфере деятельности при игнорировании ведущих социальных потребностей, с уходом от реальности и формированием личности зависимого типа» [15, с. 87].

     На основании литературных источников можно выделить следующие типы изменений поведения человека, связанных с чрезмерным (экстенсивным) использованием Интернета и средств связи с ним:
– навязчивый веб-серфинг – бесконечные «путешествия» по Сети, поиск информации;
– пристрастие к виртуальным знакомствам и общению – большие объёмы переписки, постоянное участие в Интернет-чатах, веб-форумах, избыточность знакомых и «друзей» (или «френдов») в Сети;
– увлечение компьютерными онлайн-играми как предтеча игровой зависимости;
– пристрастие к «финансовым» похождениям в Интернете: онлайн-гемблинг –азартные игры в Сети на деньги; совершение ненужных покупок в Интернет-магазинах (онлайн-шопинг); постоянное участие в Интернет-аукционах;
– пристрастие к постоянному просмотру фильмов через Интернет;
– пристрастие к посещению порнографических сайтов и занятию киберсексом – как фактор формирования киберсексуальной зависимости.

     Признаками расстройств поведения, связанных с использованием мобильных телефонов и гаджетов, подключенных к Интернету, являются следующие синдромы, которые могут приобретать психопатологический характер:
– навязчивое желание проверять свои гаджеты (смартфон, беспроводные мобильные устройства) на наличие новых сообщений (e-mail, SMS), появлений в онлайн «друзей» из социальных сетей;
– страх остаться без мобильного устройства связи даже на несколько минут;– синдром «фантомного звонка» – человеку кажется, что его телефон звонит (или вибрирует) в кармане;
– зависимость от соцсетей – постоянно быть на связи с «друзьями» в Сети;
– эффект «поисковой строки» – отсутствие мотивации к запоминанию информации, т.к. её всегда можно быстро найти в Интернете;
– состояние «непрерывного рассеянного внимания» – постоянное пребывание пользователей смартфонов онлайн затрудняет их возможность сосредоточиться на актуальных задачах;
     – снижение способности к эмпатии и эмоциональной связи с людьми.

     Не у всех людей, которые, например, занимаются серфингом в Интернете, формируется аддикция, а в некоторых случаях даже интенсивное использование Интернета – безопасно. Популяционные исследования в США и Европе показывают распространенность Интернет-аддикции от 1,5 до 8,2% [26]. При этом если ориентироваться на самодиагностику пользователей (насколько они считают себя зависимыми), то 46% из них пришлось бы признать интернет-аддиктами, тогда как по строгим критериям лишь 1,0% в популяции действительно страдает интернет-зависимостью (по данным L. Widyanto, M. Griffiths, V. Brunsden [27]). Исследователи приходят к выводу, согласно которому «большинство людей не страдают интернет-зависимостью, даже если сами так считают. Речь идет о наличии лишь нескольких признаков зависимости или только о частом использовании» [28, с.106].

    Однако следует учитывать, что виртуальный мир, открывая практически неограниченный доступ к различного рода впечатлениям, является средой для реализации других аддикций, имеющихся у человека.

   Можно выделить различия здорового и нездорового (проблемного) использования Интернета.
     Нездоровое использование Интернета характеризуется решениями человека: взаимодействовать с другим человеком онлайн, – а не лично; проводить время в Сети – вместо выполнения им своих рабочих заданий или решения важных жизненных задач. Нездоровое пользование Сетью приводит к негативным последствиям: нарушению семейных или дружеских отношений; повышенной личностной тревожности в реальных социальных ситуациях; потере работы из-за снижения производительности и качества труда; финансовому неблагополучию из-за чрезмерных расходов в Интернете.

    При длительном (избыточном) пребывании в Интернете в любом случае присутствует фактор риска, связанный с патологизацией зависимости, но в большей степени – с подверженностью пользователя Сети целенаправленным информационным воздействиям, имеющим манипулятивный характер.

    Наступившая новая эпоха – это время разрушения иерархий (коммуникаций – и не только), когда вертикали – сменяются горизонталями-сетями. Время, когда реальное и виртуальное – перемежается настолько, что различия между ними – трудноразличимы. Время, когда единое – дробится, становится мозаичным, фрагментарным, сохраняя при этом целостность. Время абсурда, который возникает не от отсутствия смыслов, а от их множественности.

    Виртуальный мир в Глобальной сети является или аналогом реалий современного общества, перешедшего в своем бытии на новую ступень. Виртуальные социальные сети являются воплощением в Интернет-пространстве сетевого принципа организации постмодернистского общества.

     Считается, что мотивы виртуального группирования и взаимодействия членов Интернет-сообществ (социальных сетей, блогов, форумов) подчинены тем же законам, которые действуют в реальном мире, а Интернет лишь расширяет участникам соцсети спектр возможностей для выбора объектов взаимодействия [17]. Однако тенденции развития соцсетей свидетельствуют о возникновение в соцсетях эффекта «эхо-камер», ограничивающих возможный выбор альтернатив общения.

    Соцсети изначально предназначены для общения с кругом «близких по духу» людей. Поэтому соцсеть представляет собой, согласно лексике Э. Паризера, «фильтрующий пузырь», а образуемые внутри этой соцсети однородные замкнутые сообщества – «фильтрующие пузырьки» [19]; для людей, входящих в соцсеть или ее внутренние сообщества, они становятся «эхо-камерой». В ней они проводят время, соглашаясь друг с другом, а если и меняют свою точку зрения, то без обмена мнениями с теми людьми, которые думают иначе – поскольку, люди, имеющие иное мнение, не попадают в их круг общения [29].

    К особенностям соцсетей, позволяющих использовать их в качестве инструмента (пропаганды), относится автономность, кластеризация, множественность и персонификация воздействий на участников сети. Эти особенности виртуального сообщества позволяют «изнутри» соцсети проводить информационные воздействия с большей степенью доверия [30].

    Фильтрующие алгоритмы соцсетей делают из огромного потока «новостной информации» персонифицированный продукт – ленту новостей конкретного пользователя, имеющего аккаунт (учетную запись) в этой Сети. Фактически соцсети, опосредуя доступ человека к информации путем ее фильтрации, берут на себя функции редактора и цензора. В результате пользователи соцсети оказываются в ситуации интеллектуальной изоляции: посредством фильтров информации они изолируются в собственных культурных или идеологических «коконах». Такую фильтрацию можно сравниваться с принудительной «информационной диетой».

    Манипуляционные воздействия не ограничиваются навязыванием человеку товаров и услуг. Информационное воздействие в Интернете направлено на психику человека. Объектом информационно-психологического воздействия является личность и ее важнейшие структуры: картина мира, самосознание, образ жизни, система жизненных ценностей.

     Деформация сложившихся у человека указанных представлений может вызывать депрессию, неудовлетворенность и т.д. Информационное воздействие имеет характер внушения, действующего на подсознательном уровне. Мультимедийные технологии, реализуемые в Интернете, обеспечивают такую возможность. Инструментарием воздействия является следующee: «загрузка» человека большим количеством противоречивой информации; сочетание подвижных и неподвижных изображений, звука, текста; концентрация внимания человека на экране гаджета. Они формируют измененное состояние сознания, увеличивающее восприимчивость к психологическому воздействию.

    Тенденциозный подбор мнений и идей, выполняемых фильтрующими алгоритмами соцсети. Пропагандистское информационное воздействие побуждает к определенным поступкам, которые могут носить деструктивный характер. Интегральным следствием массированных воздействий является нарушение психологического (душевного и социального) благополучия человека, которое, наряду с физическим благополучием, по определению ВОЗ, определяет состояние его здоровья. Эти процессы влияют на огромное количество людей, а значит на общественное здоровье.

 Заключение

     Фактор времени, проведенного в Сети, не может быть основным или единственным критерием зависимости (аддикции) человека от Интернета и технических средств связи с ним. Более важным является изменение мотивации и целей использования Интернета.

    Не у всех людей, даже активно использующих Интернет, формируется аддикция. Но и при отсутствии аддикции имеет место здоровое или же нездоровое (проблемное) использование Сети, следствием которого может стать патологизация зависимости. При длительном (избыточном) пребывании в Интернете в любом случае присутствует фактор риска, связанный с патологизацией зависимости, но в большей степени – с подверженностью пользователя Сети целенаправленным информационным воздействиям, имеющим манипулятивный характер.

    Социальные Интернет-сети – это не только пространство, в котором возможен обмен информацией и продвижение товаров и услуг, это мощное средство целенаправленного информационного воздействия.

Литература

1. Рахманин Ю.А. Актуализация проблем экологии человека и гигиены окружающей среды и пути их решения. Гигиена и санитария. 2012; (5): 4-8
2. Дружилов С.А. Современная информационная среда и экология человека: психологические аспекты. Гигиена и санитария. 2018; 97(7): 597-603. DOI:18821/0016-9900-2018-97-7-597-603
3. Карелин А.О. Информационные факторы риска в постиндустриальном обществе. Вестник РГМУ. 2013; (5-6): 111-3.
4. Денисов Э.И., Прокопенко Л.В., Еремин А.Л., Курьеров Н.Н., Бодякин В.И., Степанян И.В. Информация как физический фактор: проблемы измерения, гигиенической оценки и ИТ-автоматизации. Медицина труда и промышленная экология. 2014; (1): 36-43.
5. Griffiths M.D. Technological addictions. Clin Psychol Forum. 1995; 76: 14-9.
6. Денисов Э.И., Еремин А.Л. Информация, здоровье, инновации: гигиенические аспекты. Вестник РГМУ. 2013; (5-6): 114-8.
7. Менделевич В.Д. Фейк-диагнозы в психиатрических классификациях. Неврологический Вестник. Журнал имени В.М. Бехтерева. 2018; 50 (4): 15-8.
8. Young K.S. Psychology of computer use: Addictive use of the internet: a case that breaks the stereotype. Psychol Rep. 1996; 79(3 Pt 1): 899-902.
9. Янг К.С. Клинические аспекты интернет-зависимого поведения. Медицинская психология в России: научный сетевой журнал. 2015; (4). URL: http://mprj.ru/archiv_global/2015_4_33/nomerphp
10. Moreno М.А., Jelenchick L.A., ChristakisA. Problematic internet use among older adolescents: A conceptual framework. Computers in Human Behavior. 2013; 29(4);1879-87.  DOI: https://doi.org/10.1016/j.chb.2013.01.053
11. Hall A., Parsons J. Internet Addiction: College Student case study using best practices in cognitive behavior therapy. J Mental HealthCouns. 2001; 23(4): 312-27.
12. Caplan S.E. Problematic Internet use and psychosocial well-being: Development of a theory-based cognitive behavioral measurement instrument. Computers in Human Behavior. 2002; 18 (5): 553-75.
13. Bianchi A., Phillips J.C. Psychological predictors of problem mobile phone use. Cyberpsychol Behav. 2005; 8(1): 39-51.
14. Morahan-Martin J. Internet abuse: Emerging trends and lingering questions. In: Psychological Aspects of Cyberspace: Theory, Research, Applications. Cambridge; New York: Cambridge University Press; 2008: 32-69.
15. Пережогин Л.О., Вострокнутов Н.В. Нехимическая зависимость в детской психиатрической практике. Российский психиатрический журнал. 2009; (4): 86-
16. Larkin M., Wood R.T., Griffiths M.D. Toward addiction as relationship. Addiction Research and Theory. 2006; 14(3): 207-15.
17. Солдаткин В.А., Дьяченко А.В., Мавани Д.Ч. Концепции формирования компьютерной зависимости. Социальная и клиническая психиатрия. 2013; 23(3): 104-10.
18. Schimmenti A., Caretti V. Psychic retreats or psychic pits?: Unbearable States of Mind and Technological Addiction. Psychoanalitic Psychology. 2010; 27(2): 115-32. DOI: 1037/a0019414
19. Паризер Е. За стеной фильтров: что Интернет скрывает от вас? М.: Альпина Бизнес Букс, 2012.
20. How technology changes everything (and nothing) in psychology. 2008 annual report of the APA Policy and Planning Board. American Psychologist. 2009; 64(5): 454-63.
21. Емелин В.А., Тхостов А.Ш., Рассказова Е.И. Психологические факторы развития и хронификации технологических зависимостей. Психологuческая наука и образование. Электронный журнал. www.psyedu.ru. 2013; (1). URL: http://psyjournals.ru/psyedu_ru/2013/n1/59107.shtml
22. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. М.: Алетейя, 1998.
23. Цели использования Интернета населением. В кн.: Информационное общество в Российской Федерации: статистический сборник. М.: НИУ ВШЭ; 2018: 54-6.
24. Еремин А.Л. Влияние информационной среды на здоровье населения. Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2000; (6): 21-4.
25. Денисов Э.И., Еремин А.Л. Информация, здоровье, инновации: гигиенические аспекты. Вестник РГМУ. 2013; (5-6): 114-8.
26. Weinstein A., Lejoyeux M. Internet addiction or Excessive Internet Use. Am J Drug Alcohol Abuse. 2010; 36(5); 277-83.
27. Widyanto L., Griffiths, Brunsden V. A psychometric comparison of the Internet Addiction Test, the Internet-Related Problem Scale and self-diagnosis. Cyberpsychology, behavior and social networking. 2011; 14(3): 141-9.
28. Солдатова Г.У., Рассказова Е.И. Чрезмерное использование интернета: факторы и признаки. Психологический журнал. 2013; 34(4): 105-13.
29. Wardle C., Derakhshan H. Information Disorder. Toward an interdisciplinary framework for research and policymaking. Council of Europe report DGI(2017)09. Published by the Council of Europe F-67075. Strasbourg-Cedex, 2017.
30. Саяпин В.О. Смысловые реалии виртуальной пропаганды в сети Интернет. European Social Science Journal. 2014; (1-2): 23-9.

Скачивание pdf-файла журнальной статьи с этого сайта (кликните ссылку ниже):
Дружилов С.А. Гигиенические аспекты информационно-технологической зависимости человека в новой реальности